Если вы думаете, что прочли все, что Эми Ли хотела нам рассказать, то скорее всего, вы просто были невнимательны. На протяжении ее десятилетней с небольшим карьеры в качестве фронт-вумен (и вокалистки) Evanescence, ей приходилось снова и снова доказывать, что у нее есть множество других талантов помимо вокала, и мы не могли не спросить у нее об этом. В первой части интервью Ли для Rolling Stones мы узнали о будущем её группы, о том, как она стала мамой и о выходе её первого самостоятельного альбома Aftermath, ожидающегося 25 августа. Теперь, во второй части она поведает о том, как отпустить своё прошлое, о создании новых песен и с чего начать сольную карьеру.
«Мне кажется, что я еще могу многое рассказать» смеется она. «На данный момент я еще не закончила интервью».
- Музыка в Aftermath - это определенный уход от Evanescence. Это произошло подсознательно или это результат работы над фильмом War Story?
- Я хотела, чтобы музыка в альбоме совершенно отличалась от предыдущей. Мне не хотелось, чтобы она напоминала песни Evanescence просто потому, что я достаточно проявила себя в этой стезе, и мне бы хотелось, чтобы люди увидели разные стороны меня. Я пишу музыку на протяжении всего моего жизненного пути, остающуюся известной только мне, и никто никогда ее не слышал, кроме моих друзей, и я все ещё хочу что-то изменить в этом направлении. Но вот он – мой первый шанс показать себя с другой стороны и это определенно перекликается с множеством схожих эмоций, когда я работала с Evanescence, но в качестве музыканта. Это не становится прорывом; я чувствую, что я всегда отдавала себе отчет и была убеждена в том, что Evanescencе на самом деле то, что в моей душе и в моем сердце и я не предпринимала попыток создать хиты. Но в то же время мы работали с лейблом, которому нужны были синглы для радио эфиров и подобные тому вещи. Классно побыть свободной от всего этого и просто творить искусство, потому что песни часть искусства, я бы назвала три песни с альбома как песни всем песням, большинство из них выигрышные. Это больше чем музыка, которую я слушала до сегодняшнего момента. Одна песня имеет арабские мотивы, вторая немного развязная, а третья – я даже не знаю на что она похожа, она электронная.
- Я не пою на Арабском. Она создавалась в духе: «Нам нужна песня с этническими мотивами», но в конечном счете песня так и не вошла в фильм. Она моя, Дейва Эггара и другого музыканта, его зовут Чак Палмер, и он в большинстве своем занимался ударными, разрабатывал план и продюсировал команду. Так или иначе, он создал барабанный фон этой песне, а еще у нас был музыкант, игравший на инструменте, называемом уд, разновидности старого вида лютни или мандолины или чего-то такого. И Дейв, он возглавлял работу над этой песней, сказал мне: «Окей, мы сотрудничаем со всемирно известной певицей Маликой Зарра, она на самом деле клёвая, и я собираюсь выйти в другую комнату, чтобы ты зарядилась чем-то классным от нее».
Итак, я вместе с этой девочкой, которая не имела ни малейшего представления о том, кто я такая, а я представилась как: «Я пишу тексты для песен на английском языке, и я знаю, что ты говоришь по-арабски, могла бы ты использовать это как основу, войти в наше положение и изменить привычный порядок вещей, для того чтобы мы могли просто спеть». И она сделала это, у нее очень красивый голос, она пела около 20 минут. Мы повторили это два раза, и я помогала ей в некоторых местах, чтобы получить больше качественного материала, который я взяла, потом домой и проиграла уже в моей студии. Я больше никогда ее не видела, я просто слушала ее голос и находила настолько восхитительные моменты, что просто вырезала их и помещала в трек. Это будто собираешь ягоды. Возможно, это не имеет смысла, но должно было получиться так же хорошо, как у Sigur Ros. Но работать с певицей в данной роли было весьма и весьма превосходно.
- Черпала ли ты вдохновение от продюсеров с которыми тебе доводилось работать прежде?
- Только от самой себя. Я смешивала свой собственный вокал и продюсировала и ретушировала материал, и получалось весьма натурально. Это было забавно, это был такой странный процесс создания мелодии из множества кусочков её голоса и выстраивания песни вокруг этого. В целом испытание заключалось в выходе за рамки мышления и вот почему я люблю работать с Дейвом, потому что он в любой момент может сказать: «Я знаком с человеком, который играет на….» и он называет некоторый инструмент, о котором я раньше никогда не слышала.
- Создавая что-то подобное, неужели ты совсем не думала о своем прошлом?
- Вспоминала только хорошее. Например, в процессе написания Lockdown, я старалась мыслить позитивно, постоянно говорила что-то типа «О, а знаете, чего тут не хватает? Ударных или гитары». Я думала о своем прошлом опыте только в те моменты, когда я могла использовать его для создания чего-то нового, и все потому, что я была сосредоточена на угождении лишь самой себе и старалась сделать что-то подходящее для фильма. Ведь так и должно быть. Главный лозунг моей жизни «Если я делаю что-то, что мне по душе, другим людям это тоже придется по вкусу». Я не могу вечно думать о том, чего от меня хотят другие, всегда найдется тот, кто раскритикует твой труд. И тебе приходится мириться с этим, ведь если пытаться понравиться всем и каждому, ты, конечно же, добьешься их расположения, но, не имея возможности делать то, что тебе по душе, в конце концов, ты будешь зла лишь на саму себя. Я могу с гордостью сказать, что, слушая всю ту музыку, что я создала с самого начала, я наслаждаюсь ей. Я всегда была ей довольна.
- Ты планируешь исполнять новые песни вживую?
- Я пока не думала об этом. Но мне бы этого очень хотелось и, скорее всего, я буду исполнять их вживую. Есть множество песен как, например, Find a Way, которые я написала по разным причинам и потом исполняла их на концертах, и это было забавно. Еще с самого начала своей карьеры я имею возможность создавать музыку, создавать то, что является частью меня. Я пела множество песен для своих фанатов; мне очень нравится, что я могу расположить к себе людей с первого раза. Это самая крутая вещь на свете.
- Раз уж мы заговорили об этом, скажи, тебя волнует то, что другие думают о твоей музыке?
- Волнует ли меня? Что ж, всегда приятно, когда она нравится людям. Но я никогда не пишу музыку так, чтобы получить всеобщее одобрение. Думаю, что современная музыкальная индустрия переполнена такими песнями, в которых едва ли можно найти что-то подлинное или искреннее. А я лишь хочу быть такой, какая я есть, и если я буду делать то, что мне нравится, обязательно найдутся люди, такие же как я, которые полюбят это.
- В какой момент своей жизни ты поняла это?
- Забавно, но на меня это буквально свалилось как снег на голову. Когда вышел Fallen, все произошло так быстро, мне было 21, и я стала чересчур знаменитой, центром всеобщего внимания; это опустошает тебя, тебе становится скучно. Моя жизнь не такая уж и интересная, у меня нет каких-то супер способностей. Я люблю музыку, люблю живопись, я могла бы рассказать о себе еще много чего крутого [смеется]. Но, когда ты в течение целого часа говоришь только о себе, уже хочется сменить тему разговора!
- Тогда о другом: как сделать так, чтобы тебе уступили место в метро, когда ты беременна?
- О, со временем научитесь. Когда ты действительно беременна, тебе на самом деле хочется присесть. Но ты не хочешь просить кого-то «А вы не могли бы уступить мне место?». Я никогда не просила. План действий заключается в том, что ты садишься в поезд, стоишь у всех на виду, поглаживаешь живот, показываешь всем, что ты в отчаянии, и кто-нибудь обязательно уступит тебе место. В общем-то нью-йоркцы не такие уж и придурки.
Источник - rollingstone.com | Перевод Лина Варнавская и Анастасия Макгрегор
